Первое представление Эля Взорова широкой публике состоялось, когда некоторые фрагменты его стихов были использованы как эпиграфы Лео Шарком в Астрологических этюдах. Неподдельный настойчивый интерес читателей к творчеству безвестного поэта привел к появлению этой небольшой подборки стихов.
Работникам общественного транспорта
Раз по
десять-пятнадцать на дню
Раскрывают доверчиво двери
(За доверчивость не виню)
Предо мною трамваи – верят:
Мол, заплатит – нужны не тыщи –
Три копейки стоит билет.
Но, наверно, душою нищий
Не плачу за проезд я, нет.
Тормозну ж
ненароком иль с умыслом
“Огонёк” зелёный искристый –
По приезду в кошель руку суну и
Отвалю “плюс на чай” таксисту.
Живу, на
завтрашний день уповая,
Когда завянет в душе нищета...
А если в жизни одни трамваи
И неоплаченные счета?
Татьяне Л.
Тёплым пушистым пятном
На холодном пустынном панно
Представляется мне любимая...
Взор остынет от
пустоты
(Безнадежно цвета холосты),
Блеклый холст утомит колени...
И среди маеты
совиной
Неожиданно, как лавина,
Вдруг вернутся силы и зренье.
Это ты наступил,
запнулся,
Растянулся, завяз, захлебнулся,
Утонул...
Слился потом
С тёплым пушистым пятном.
Это ты
повстречался с любимой,
Без которой все вполовину
На холодном пустынном панно.
На пятнадцатом еду в
Ильинку
По асфальтовому лабиринту.
Заоконного кокон пространства
Незнакомо законит контрасты.
Из-под снега –
трава и глина.
Рваный след на земле целинной
От бульдозерных гусениц.
Солнце, рвущееся в зенит...
Впечатлений
мельканье и временность
Порождают во мне неуверенность.
Я грущу, но, наверно, напрасно:
В вечной смене всего – постоянство.
Задула ночь огни в
домах.
Всем, укрывающимся в снах,
Кадило снов дарило диво.
Двоим по городу бродилось
В фонарных голубых тонах.
Ах, в голубых...
Их в наказанье
Манила магия любви.
Они еще так мало знали,
Так мало знали о любви.
Они молчали
вперемежку
С обрывками пушистых фраз
И с наслаждением, без спешки
Купались в чистых и безгрешных
Потоках, льющихся из глаз...
Венера
закраснелась в спины
И не мигала.
Мало
Длинной
Им было ночи.
Очень
Мало.
Приют уютный
фонарей
Им не хотелось оставлять.
И в небо некогда смотреть
В такую ночь. Богини взгляд
Их не пугал
И не ласкал.
Вдвоем им было
хорошо
Бродить, пока родной большой
Усталый город спал.
Венера их не
осуждала.
Венера знала:
У любви
Нет правил
И без счета граней
У юной у земной любви.
Философский камень
найти
В неподвижную реку войти
Невозможно
А хочется
Иногда
Я ищу немудреный мотив
И вхожу я в доверчивый стих
Осторожно
На полчаса
Навсегда
Что несу я тебе
Что я жду от тебя
Непокорность судьбе
Корысть в рясе до пят
Крылья песни своей
Безнадежность мечты
Свет немых фонарей
Крик сгоревшей звезды
Родниковую боль
Тупиковую страсть
Радость сотни неволь
Обладания страх
Ты меня не кори
Ты меня не пинай
Гимнов мне не ори
Мне не рукоплескай
Не спеши уронить
Не спеши вознести
Не спеши хоронить
Не пытайся спасти
Помни
Ты лишь мотив
Помни
Ты только стих
А стихия во мне!
Можно ль ей запретить
Не любить
Ненавидеть
Не сметь
Сидеть
Взаперти
Ирине Г.
Дат колесницею
переехан
И растворен в повседневной суе...
Вдруг! до боли пронзающим эхом –
Мальчик первого поцелуя...
Он, всесильный в
порыве чистом
Обладанья, любви и жертвы,
Неподвластен ничьим ручищам,
Презирает судьбы прожекты.
Сердца стуку
послушен – щедро
Из груди его на ладонях
В дар любимой своей – крещендо! –
Преподносит как истой Мадонне.
Было ль не было ль
это – только
Заболотились чувств родники,
Места-времени-рока тройка
Пронеслася, топча цветники.
Геркулес
обессилел от силы.
И Ахиллу щитом – пята.
Вместо жита – один силос.
Голубая желтеет мечта.
Веки ночь тяжелит
– что завтра
Даст, отнимет и нарисует?..
Вот проснулся б наивный, нездравый
Мальчик первого поцелуя...
Жена
и дом
Остались на потом.
Остались на потом машина, дача…
Я всю судьбу свою переиначил,
Когда Гуниб*
“Гнездом Орлиным” в ней возник.
В какой-то миг
Я оказался в “Куче”
(Из многих куч Гуниб казался
лучшей).
И в тот же миг
Взобрался я на кручу
И пригубил восторг
Кавказских гор.
А под ногами
табунились облака.
Я их погладил против
И по шерсти.
Я их, как женщину, в экстазе
обласкал,
Их форм не портил,
Славил их без лести.
И облака
Погладили меня
Своими лапами молочными, большими.
Издалека,
Броню свою кляня,
Манили в гости снежные вершины.
Я б к ним шагнул,
Чтоб щедростью снегов
Умыться,
И плениться,
И упиться.
От жестких слов,
От тысячи зануд
Я б к ним пошел
Искать перо Жар-Птицы.
Кавказ
Неволил обнаженною душой,
Дарил приют в Гунибе, в Дагестане,
Чтоб я лет сто барашков ел и пас…
Но на потом
Жена и дом
Остались…
___________________________________________
*Примечание: - куча
(аварский)
Для меня нет сейчас
дороже
Строк, корявым писанных почерком.
Строк, дошедших от брата Серёжи,
Что меня пониманием потчевал...
Он как я... Но иные педанты
Говорили: что мы не похожи...
Эй, судьба,
поиграем в фанты!
Нам знакома пинков твоих ярость.
Только помни, угрюмый фатум:
Молодого азарта пряность
Не приелась нам в жизни кипучей
И ни в чем мы не виноваты.
Что ж, увидим ещё,
кто везучей:
Кто стареет от страха ошибок
Или тот, кто, приветствуя случай,
Может быть, без излишнего шика
Доверяет ему свою участь.
Спешит птенец на землю
смотреть
Из выси и высью упиться.
Очень страшно ему – не взлететь.
Не страшно ему – разбиться.
Не устанет под
сердцем греть
Плод и шептать молодица:
Я – не боюсь умереть,
Страшно – не разродиться.
А тот, кто еще не
ступил на твердь,
Ножкой под сердце стучится:
Я – не боюсь умереть,
Страшно мне – не родиться.
Жизни моей
половина иль треть
Отмерена. Но, как птица,
Я – боюсь не взлететь,
Я не боюсь – разбиться.
……………………………..
Нет, не страшно мне
умереть,
Страшно мне – не родиться.
Я карабкаюсь по
лучу
К мечте, к источнику, к солнцу.
Я, карабкаясь, получу
Пекло, бездну, бессонницу.
Я карабкаюсь по
лучу.
Выкладываюсь полностью.
Я, карабкаясь, получу
По голове – не по носу.
Я карабкаюсь по
лучу
Неуклюже, долго, в мучениях.
Я, карабкаясь, получу
Право на самосвечение.
Я карабкаюсь по
лучу.
Не спешите накаркать, братцы.
Докарабкаюсь – научу,
Как по лучу карабкаться.
Всё спокойно в Природе
Всё значительно в Ней
Аполлон и
юродивый
Капли слёз и морей
Ели липы и сосны
Солнце звезды планеты
Твари травы и росы
Тьма пространства и света
Для Неё все мы
дети
И снежинка и камень
Дочь Её добродетель
И дитя злодеянье
Для Неё нет
пороков
Для Неё нет величья
И из массы уроков
Лишь один безразличье
Утверждает Природа
Человечее племя
Человечья порода
Ей ни счастье ни бремя
Я любуюсь
пейзажем
Из берёз тополей…
Разреши мне быть пажем
Только частью Твоей
Я хотел бы как Ты
Без страстей и заумий
Годы жизни катить
Равнодушным к безумьям
Равнодушным к тревогам
Равнодушным к страданьям
И к друзьям и к дорогам
И к любви и к желаньям
К оперенью
павлина
Душа не стремится
Не хочу властелином
Быть Позволь быть частицей
Старею незаметно для
себя,
День ото дня настолько постепенно,
Что перемены все во мне, измены
Меня не ранят и не тяготят.
А, может, времени
зловещая пучина
Меня щадит благодаря друзьям,
Которых своенравная стезя
Давным-давно со мною разлучила?
Из возраста со
мной шагают в возраст
Они без седины и без морщин.
Ядрён, азартен каждый, не ворчлив,
Как хворост пылок, искренен как
возглас.
Живу, кривыми
почитая зеркала
(С таким ровесником я тоже молод).
На струнах дней озвучиваю соло
Мелодию, что с другами слагал.
Но ты прости мне,
стародавний друг,
Коль в чем-то клятвы юности нарушу
И, повстречав тебя, настолько
струшу,
Что не признаю и не подойду.
Горы выплакали
таяния горе.
Пересохло водопадов большинство.
В утешенье акваманам есть в Мисхоре
Водо-звуко-свето-волшебство...
Пейзажей
пронзительность
выключат сумерки.
И –
продолжение крымской экзотики –
Поющий фонтан
жадную публику
Загипнотизирует
всласть и на совесть.
Каждому видится в
нем,
что хочется –
Мечты и сны
Раскрепощены.
Нет пластичней
фонтанова зодчества –
Все части
До страсти
В нем обнажены.
Он поднимает
над мелочным занавес –
Душам душным
впору завыть.
Он рассыпается
бисером зависти
На пожирающий жар любви.
Он вытягивается в
нить –
Жить
Без мусора
и не врать.
Он собирается в столб
Как столп
Чистоты и добра.
Он лучится
брызгами музыки
(Не пластинка
под старой иглой).
Он возвышает
до веры и мужества
Своей
захлебывающейся
игрой...
Хоровод
неказистых фонтанчиков –
Вылитые
балерины “у воды” –
Ощутимей
делает удачу –
Фантасмагорию
очеловеченной воды...
Когда
все фонтаном
наэлектризованы,
Фонтан
обессиленно валится с ног...
Он выдохся?
Да.
Но не опозорился.
Он выложился,
сделав,
что смог.
Ирине Г.
Рельеф лица губами
узнаваем.
Послушны пальцам клавиши волос.
Мы не играем? Правда, не играем?
Надежда, боль, сомнение, вопрос.
Безумный
ненасытный темперамент –
Красноречивее косноязычных слов –
Спешит немыми потными дарами
Воздать бессилью за былое зло.
Как долги дни,
когда не веришь в чудо.
Как ненавистно – рваться в никуда.
И как весь мир пьянящ, застенчив,
чуток,
Когда чудачкой ослеплён чудак.
Пусть жуток холод
наших душ окраин –
Нас отогреет таинство в ночи.
Мы не играем. Правда, не играем.
И правы будем, если помолчим.
Океан вины топчет
землю
И прилив его
И отлив
Вне законов луны
Во дворце
И в пустынника келье
Настигает волна вины
Я тону
Проклиная вину
Мне б вина
Чтоб все по колен
Иль на крайний случай
Плавучести
Но иду ко дну
И у дна
Задыхаясь дрожа и мучаясь
Сознаю
Что околоколeл
Послужи
Чугунный язык
Покажи
Раздвигая вязкость
Что из тысячи тысяч музык
Громыхать обреченных и лязгать
Сотворенный тобою звон
Самая
Главная
Музыка
В ней озон
Горизонт
И резон
В обузданьи вины необузданной
Звон резонный
Назойливым будь
Будь занудливым
Но не заблудшим
Воз позора
Прими на грудь
Зовным гудом
Лезь в уши
И души
Повибрируй
Предсмертными стонами
Полистай
Преступлений альбом
Попаясничай
Мегатоннами
Бомб
Не полюбят тебя Не
надо
Слезы высуши Не реви
Слезы поят вины громаду
Виноватым не до любви
Не полюбят тебя
Приемли
Раззвони свою плоть
Разнабать
Океан вины топчет землю
Пока кто-то хоть
Виноват
О
дочь моя!
Тебе чуть больше суток.
Тебе еще и имя не дано...
А я уже – не крайнее звено.
И как-то ближе сразу вечный сумрак.
Не спится.
Только ночью этой летней
Бессонница моя
не о себе.
Что ждет тебя на огненной земле?
Сумеешь ли не стать звеном
последним?
Булгакову О.П.,
наставнику и коллеге
По каким-то
законам
Бродяги и нищего
Человек не спокоен,
Человек что-то ищет.
В час, когда
перспектива
Маскируется мраком,
Человеку противны
Объятия страха.
Человек вышел из
дому –
Плащ на плечи из ночи.
Изначально и издавна
Человек что-то хочет.
Очертанья дороги
Темнотою проглочены.
Со стезею из торгов
Чувства вышли отточены.
Ловят
уши-локаторы
Шум прибоя спесивого.
И бои гладиаторов
Возрождает насилие.
Обострённое
обоняние
Выверяет азимут гари.
Ночь и дальние расстояния
Не стушуют запах пожарищ.
Кожа стынет и
раскаляется
От опасностей.
Но на месте стоять и плакаться
Мало радости.
По каким-то
законам
Бродяги и нищего
Человек не спокоен,
Человек что-то ищет.
И сжимает
проклятая
Неизведанность обручем.
А идти на попятную –
Тоже ощупью.
Не до прыти и
резвости –
Каждый шаг многоточен.
Фонтанируют гейзеры
У обочины.
Луч прожектора
врезался
В масло ночи.
Человеку пригрезились
Смерти корчи.
Человеку почудилось:
Белый саван
Разрастался и чучело
Жизни в жены сосватал.
Луч прожектора
врезался
В масло ночи.
Фонтанируют
гейзеры
У обочины.
По каким-то
законам
Бродяги и нищего
Человек не спокоен,
Человек что-то ищет.
Я побывать в гостях у
Вас хочу
Когда не будет дома мамы с папой
Когда застенчивыми станут лампы
Я побывать в гостях у Вас хочу
Мы просто
посидели б за столом
Объединяя выдохи и вдохи
Объединяя линии ладоней
Мы просто посидели б за столом
Нас c Вами обнял бы
зеленый свет
И убаюкал словно в колыбели
Мы все забыли бы
И все б имели
Пока бы нас не разбудил рассвет
Марине Ф.
Я живу средь людей
– не на острове,
Что скучает под натиском волн…
Мне с одними легко и просто,
От общенья с другими в сон
Меня клонит… Рукой прикрываю
Безудержный зевок. Улыбка –
Мы друг друга не понимаем,
Извини, дорогой, – ошибка…
Жизнь, как проезд
в трамвае
От кольца до кольца.
Лица вокруг мелькают:
Есть лицо – нет лица.
Мы едем, влекомые
разными
Делами, а, может, бездельем…
Вон трезвенник едет праздный,
А этот – трудяга с похмелья.
Вагон то быстрее,
то тише
Колесами крутит… Стоим…
Вот дождь барабанит по крыше.
Вдруг солнце – и тучи как дым
Растаяли. Заголубела
Небес вышина за окном…
Как жаль, что девчонке с портфелем
Сейчас выходить, а то б…
Опять остановка.
Смена
Происходит попутчиков…
С одними прощаюсь как с пленом.
С другими… Не стоит мучиться.
Что делать? Не мной придумано:
Дорога своя – каждому.
Я счастлив уж тем, что дунула
Их свежесть в меня хоть однажды…
Я живу средь людей
– не на острове,
Где не слышен и чаек крик…
Мой трамвай, человеческой россыпью
Полон будь, как в часы пик!
|
Друзей и Сотрудников прошу: ЗАХОДИТЕ к Лео Шарку
ПИШИТЕ Лео Шарку и ЗВОНИТЕ Лео Шарку: (8482) 762-406 |
Поддержите жизнеспособность сайта! |
|
|
|
Мы принимаем: |
Кошельки: |
||
|
R727927941363 Z136238173465 E635445883284 U375035467675 |
|||
|
|
ZP30317296 |
||
|
|
4100127876798 |
||
