1.

Резюмируя учение Платона — Плотина — Ямвлиха — Прокла — Дамаския об одном, надо сказать следующее. 1) Одно есть чистая немыслимость, чистое «сверх», абсолютная немыслимость. 2) Одно есть относительная немыслимость, как начало диалектического пути, абсолютная единичность. 3) Одно, далее, вступая во взаимоопределение с иным, дает потенцию сущего, или число, множество, чистое «как» сущности, или сферу «пресущественных единств», чисел. 4) Одно, далее, берется как осуществившаяся потенция, т. е. как самостоятельный эйдос, или число как эйдос. 5) Наконец, одно (как эйдетическое число) получает существенное заполнение и становится одним чего–нибудь; это и есть переход «одного» через «множество» к «сущему».
А.Ф.Лосев, Античный космос и современная наука

2.

По общепринятому на Востоке учению Отец рождает Сына, сам будучи нерожденным, Сын – рождается от Отца, Дух Св. исходит от Отца. Однажды я уже вскрыл диалектический смысл этой терминологии⁹⁵: первая ипостась – абсолютное единое, одно; вторая ипостась – эйдос, идея, смысл, слово; рождение – оформление, расчленение неразличимого единства в своем инобытии (ибо самое оформление в диалектике есть уже объединение с инобытием); третья ипостась – становление эйдоса, смысла, творческое и динамическое его самоутверждение; "исхождение" (έκπόρευσις) есть уже пребывание первого единого в инобытии, а не простое только изведение его в инобытие, и не просто пребывание, но определенная его форма, а именно распространение, неизменное и сплошное, напряженно-динамическое творчество и длительность. Разумеется, для христианства эта внутритроичная диалектика завершается вне твари и до нее; и инобытие, о котором тут идет речь, есть лишь принцип различия, имманентно присущий природе Божества.
А.Ф.Лосев, Очерки античного символизма и мифологии

3.

21

Можно давать самые разнообразные классификации и разделения интеллигенции, и история философии и психологии полна ими. Я обращу здесь внимание еще на две системы, которые могут иметь некоторое значение.

Первая, это — античное разделение на мыслительную сферу, аффективно–волевую («раздражительную» — Ομοειδές), и «вожделетельную», или «пожелательную» (έπιθυμητικόν). Это разделение хорошо тем, что оно не есть разделение психологическое. Но оно также и не этическое, и не этически–метафизическое, как это обычно думают (напр., Ε. Zeller. Philos. d. Gr. Lpz., 1922. II 1 ⁵, 848). Это разделение — диалектическое. Ум — главная и центральная сфера. Бог у Платона создает не всю душу, но лишь ее бессмертную часть (Tim. 41 слл.), которая потом вступает в диалектическую связь с материей, образуя «душу». Главнейшие тексты об уме — R. P. 438d, 439d, 580d, 581b; Tim. 69e, 70 слл., 72c; Politic. 309c; Phaedr. 253d, 246a. Ум, стало быть, утверждает себя в инобытии, переходя в «душу» (заметим, что в платонизме не ум в душе, но душа в уме, не душа в теле, но тело в душе, ср. Plot. V 5, 9), и тем самым превращается в некую аффективно–волевую энергию, где действует т. н. θυμός <пыл (греч.).> — R. Р. 375b, 439е, 440d, 441а, 581ab; Tim 70а; Phaedr. 246b, 253d слл. Обратное состояние ума, когда он, переходя в инобытие, не утверждает себя в своем активном самополагании, но захватывается самим инобытием, так что его утвержденность в инобытии есть его побежденность и побеждаемость инобытием, то тут действует επιθυμία <вожделение (греч.).>, — R. P. 580d, 436а, 439d; Tim. 69d, 70d; Phaedr. 253e слл. Таким образом, платоническая трихотомия есть разделение всецело диалектическое, и потому оно ничего общего не имеет ни с психологией, ни с этикой, ни с метафизикой, хотя эти последние и должны с ним считаться. Ум имеет свои ощущения, чувства, волевые акты, равно как и эпитюмия также имеет свои мысли, чувства, желания. Такой же диалектический характер имеют в платонизме и более дробные деления «душевных способностей». Так, напр., доксическое знание не есть просто представление, которое можно было бы психологически отличать от мышления. Докса — это определенная диалектическая ступень сознания, содержащая в себе и восприятия, и представления, и суждения (об этом недурно у J. Wolff, Die platonische Dialektik. Ζ. f. Phil, u. philos. Кг. N. F. Bd 64). Таким образом, спор ученых о том, две или три части содержит душа по учению Платона, — является недоразумением. Ясно, что и две, и три, смотря по точке зрения.

Вторая «классификация», на которую я обратил бы внимание, принадлежит Фр. Брентано. Ее следует упомянуть потому, что она хочет быть чисто интенционалистической и зависеть исключительно от фиксируемой в душевных актах предметности (Brentano. Psychol, v. empirisch. Standp. Lpz., 1874. I 257–260). Однако самое разделение на представление, суждение и любовь (ненависть) не содержит в себе диалектической четкости, потому что, как ни различны представление и суждение (учение Брентано об этом, 266–298, в большинстве пунктов совершенно неопровержимо), все же они относятся к одной сфере (именно конструируют предмет), а «воля» и «чувство», как они ни похожи одно на другое (их объединяет наличие инобытийно–алогической стихии), все же само направление их конструкции — противоположное (в чувстве инобытийно–алогический поток направляется вовнутрь и не растекается вовне). Разумеется, интенционализм сам по себе отнюдь не исключает других разделений, и жаль, что Брентано их не использовал.
А.Ф.Лосев, Диалектика художественной формы

4.

И подчеркиваю, что высказываю здесь своё личное мнение, ни на что не претендующее. Правда, мнение это представляется мне выводом, к которому со временем должны будут прийти многие и многие. Подтверждено оно было и той высшей инстанцией, которая остаётся для меня единственным решающим авторитетом.
Даниил Андреев, Роза Мира

Выявляясь вовне, Единый проявляет некую присущую Ему внутреннюю полярность. Сущность этой полярности внутри Божества для нас трансцендентна. Но, выявляясь вовне, она воспринимается нами, как полярность двух друг к другу тяготеющих и друг без друга не пребывающих начал, извечно и присно соединяющихся в творческой любви и дающих начало третьему и завершающему: Сыну, Основе Вселенной, Логосу. Истекая во вселенную, божественность сохраняет эту присущую ей полярность; ею пронизана вся духовность и вся материальность вселенной. На различных ступенях бытия она выражается различно. В слое неорганической материи, который доступен всеобщему человеческому восприятию, её можно усмотреть, вероятно, в основе того, что мы именуем всеобщим законом тяготения, в полярности электричества и во многом другом. В органической же материи нашего слоя, здесь, эта полярность Божественного проявляется в противозначности мужского и женского начал. Повторяю и подчеркиваю: здесь, ибо лежащая в основе этой противозначности полярность Божества, сама в себе, в своей сути, не может быть понятна.

Вот почему Божественную Женственность мы именуем Матерью Логоса и через Него всей вселенной. Но извечный союз между Отцом и Матерью не изменяет Её предвечной сущности; именно поэтому мы именуем Матерь миров Приснодевою.

Таким образом, в учении о Троице и о Женственном аспекте Божества наличествует не перенесение «слишком человеческого» на сферы горние, а, напротив, понимание объективной полярности наших слоёв – мужского и женского начал – как проекции непостижимой для нас полярности в существе Бога. «Бог есть любовь», – сказал Иоанн. Будут сменяться века, потом эоны, наконец, брамфатуры и галактики; каждый из нас, рано или поздно, достигнет Плеромы – божественной Полноты и вступит в родимое Лоно уже не только как дитя, но и как брат Божий; наши нынешние представления о Божестве исчезнут из памяти, как бледные, отцветшие, ненужные больше тени; но и тогда истина о том, что Бог есть любовь, не утратит своей истинности. Бог любит не Себя (такое предположение было бы кощунственно), но Каждая из таящихся в Нём Непостижимостей обращена любовью на другую, и в этой любви рождается Третье: Основа Вселенной. Отец – Приснодева-Матерь – Сын.

Высочайшая из тайн, внутренняя тайна Божества, тайна любви Отца и Матери, отнюдь не «отражается» в человеческой любви, какой бы то ни было: ничто в мире конечном не может быть соизмеримо или подобно сущности этой тайны. Но и ничто в мире, за исключением того, что исходит от начал богоотступнических, не может быть сторонним по отношению к этой тайне. В человеческой любви вообще, то есть в любви ко всему живому, выражается (а не отражается) существо Триединого – существо, которое есть любовь. В любви же мужчины и женщины выражается (а не отражается) внутренняя тайна союза Отца и Матери в той мере, в какой она нас достигает, будучи преломлённой множеством слоёв космического ряда. В этом и заключается коренное, онтологическое различие двух областей нашей духовной жизни, не имеющих между собой почти ничего общего, но на нашем нищем языке выражаемых одним и тем же словом.
Даниил Андреев, Роза Мира

Было бы, разумеется, реакционным абсурдом отрицание того, что женщина может быть хорошим геологом, добросовестным инженером, талантливым художником, квалифицированным химиком или биологом, или сомневаться в полезности или ценности её работы в таких областях. Но можно и должно усвоить два бесспорных факта: во-первых, то, что список гениальных деятелей в этих областях не обогатился и вряд ли когда-нибудь обогатится женскими именами, а во-вторых, то, что незаменима и высокоодарена женщина – в другом.

Материнство. Воспитание детей. Творчество домашнего очага. Уход за больными и лечение. Этическое врачевание преступников. Преобразование природы. Совершенствование животных. Некоторые русла религиозной жизни. Творчество любви. И, наконец, творческое оплодотворение души того, кого она полюбила. Вот в чём женщина незаменима и безгранично одарена.

В первом и в последнем из этих видов творчества она незаменима абсолютно. В остальных же – мужчина уступает ей в той же мере, в какой она уступает ему на поприще государственной деятельности или технических наук. Ибо здесь требуется именно женское, женственное душевное качество: мягкость, любовная нежность, самоотдача, терпеливая настойчивость, бережность, чуткость, сердечность, внимательность.

В областях высшего творчества совершается нечто обратное тому, что мы видим в мире физическом: там оплодотворяющее начало – женщина, оформляющее и воплощающее – мужчина. «Божественная комедия» есть плод двоих, и без Беатриче она так же не появилась бы на свет, как и без Данте. А если бы мы вникли в глубину творческого процесса большинства великих художников, мы убедились бы, что духовное семя их бессмертных творений именно женщиной брошено в глубину их подсознания, в сокровенные творческие тайники. Мысль о постановке в Веймаре памятника Ульрике Левенцоф, вдохновившей Гёте на прекрасные стихи, – справедлива и глубока. И не нужно смущаться тем, что в большинстве биографий художников трудно доискаться внешними приёмами до тех женских имён, которые заслуживают благодарности потомков в той же мере, как имена самих художников: художники и сами не знают порой, кому они обязаны семенами своих творений. Каждый из них это узнает в своё время и в своём месте – уже за пределами Энрофа.
Даниил Андреев, Роза Мира

Свои любимые афоризмы я некогда уже публиковал. Они помогают мне сохранять самоидентификацию и отслеживать собственную эволюцию. Сейчас, конечно, я не буду их повторять (= дублировать. Поэтому «Дубли минус»). Но несколько «новых» фраз просятся сегодня «быть увековеченными» в качестве вполне определенных «достижений» («вех») на путях моего личного актуального становления.

Итак, как всегда «коротко» и для меня понятно-памятно:

Когда ЛИ (Луч Истины – для одного) превращается в БИ (Банальную Истину – для многих), тогда «боги» спускаются на Землю и живут на Земле.

Выйти за «границы» Разума довольно просто. Для этого совсем не обязательно Его терять или Его лишаться. Достаточно перестать Им пользоваться.

Прежние комики «утешались» скромным «минута смеха – двести грамм сметаны». Нынешняя армия «смехотворцев» гораздо амбициознее: «Кататься всем, как сыр в масле».

«Чужая душа – потемки». Неиссякаемый источник адреналина!

Если Жизнь и Смерть для Человека – то же, что День и Ночь для Земли, – ПОКАЖИТЕ МНЕ СУТКИ ЧЕЛОВЕКА.

«Запас кармана не дерет...» – а вот тухлые яйца сильно воняют.

Альф уже акклиматизировался на «Земле без границ», когда Буратино сунулся к нему с вопросом:

– Как, по-твоему, что такое «демократия»?

– Это не известно почему любимая землянами игра с очень простыми правилами: «Кто выбирает – того обирают».

Ну, инопланетянин – что с него возьмешь?..

«На всякого мудреца довольно простоты» – а если недовольство простатой? Тогда «простомол - просто будь мужчиной».

Если бы человека на земных путях сопровождал только Ангел-хранитель (без Демона-искусителя), жизнь стала бы слишком «механичной» (линейно-детерминированной и предсказуемой до мелочей). Скукотища-то какая!

«И две трети погибнут, и только одна треть спасется». И ведь может случиться так, что на одной из «трех дорог посмертия» увидишь ты себя в окружении всего одной трети «ушедших за горизонт» раньше тебя. И ведь с полным правом ты тогда сможешь воскликнуть: «Я – спасен!» Но... Не забудь тогда же и спросить себя: «А что сейчас происходит на других двух дорогах?»

Никто не желает «быть осужденным» («А судьи кто!?» «Судью – на мыло!»). Но всякий хочет быть «оцененным по достоинству». Какого множества «достойных ценителей» нам пока не хватает!

Самое дорогое не требует с человека денег за пользование собой.

Некогда «крамольные слова и мысли» почитались не меньше, чем нынче «Отче Наш».

В новые времена новый «дуэт» срывал «шквал аплодисментов» незамысловатым речитативом: «Нас не догонишь!» ...И только один слепой, но в ясной памяти (хорошо помнил анекдоты своей юности) старик, услышав их, произнес, ни к кому не обращаясь: «Да Вы, прямо, как Неуловимый Джо.»